О том, зачем нужен спектакль о событиях 1937-38 годов, какое отношение он имеет к моей родной Беларуси и почему это всё должно интересовать чехов
Сцена из спектакля "SKATUVE в огне". Фото: Mārtiņš Vilkārsis.
Источник: Рижский русский театр имени Михаила Чехова
Я продолжаю и далее расширять для своих читателей карту художественной деятельности Рижского русского театра имени Михаила Чехова (далее также MČT – латышское сокращение от Mihaila Čehova Teātris) по действительно серьезным причинам. Я упоминала о них в своем первом рижском материале, то есть, в предисловии к читателям, но здесь я хочу кратко изложить причины в более личном художественном контексте.
Театр Михаила Чехова сам по себе сейчас – очень интересное явление, поскольку существует в довольно специфических условиях. MČT находится в самом центре латвийской столицы, в репертуаре театра преобладают русскоязычные постановки, а само учреждение продолжает выражать поддержку украинскому народу в его борьбе с вооруженной агрессией России.
Можно сказать, что из-за всего этого MČT испытывает давление с трех сторон. Во-первых, он теряет русскоязычных зрителей, которые не согласны с проукраинской позицией театра, а во-вторых, MČT теряет некоторое количество украинских зрителей из-за их логичного отказа от русского языка и культуры в условиях нынешней войны. А еще, конечно, есть слой коренных латышей, которые, вероятно, не совсем понимают существование и процветание по сути мигрантского русского театра в центре Риги.
Я решила написать свои размышления о спектакле «SKATUVE в огне» (в переводе с латышского SKATUVE = сцена) со ссылкой на новый видеопроект Театра Михаила Чехова «Разговор после премьеры». Его первая часть посвящена дискуссии между создателями проекта – режиссером Лаурой Грозой и драматургом Артуром Дицисом. Их беседа подтверждает мои собственные выводы о постановке, ее сути и вневременных смыслах, которые ее послание несет в современность. Режиссер спектакля Лаура Гроза также утверждает, что постановка «SKATUVE в огне» открыла «новое направление» для MČT.
Одна из самых важных идей спектакля, упомянутых в видеоролике драматурга Артуром Дицисом, - подчеркнуть параллели сюжета постановки с современными событиями и тем типом человеческого мышления, который, к сожалению, не сильно изменился не только в отдельных личностях, но и в некоторых слоях общества с 1938 года. По сей день в мире существуют государства, где царит диктатура (в том числе и европейские), и точно так же сегодня можно услышать возмущенные рассуждения о причинах существования театра мигрантов на территории того или иного государства, о безусловной необходимости прекратить его поддержку и полностью закрыть.
Краткий репортаж о постановке спектакля «СКАТУВЕ в огне» Рижского русского театра имени Михаила Чехова. Источник: Latvijas Sabiedriskie Mediji
«Театр мигрантов». Я живу и работаю в тесном контакте с этим концептом уже достаточно долго, чтобы глубже всего прочувствовать именно спектакль «SKATUVE в огне» из всего, что мне удалось увидеть здесь, в самом сердце Риги. Например, в отличие от постановки «Да здравствует Королева, виват!» (о которой я писала здесь), где я могла интуитивно понимать исторических персонажей и сочувствовать некоторым из них, в случае «SKATUVE в огне» я переживала весь кошмар, разыгрываемый на сцене, как свой собственный. Этому способствовало и то, что я отношусь к той категории театральных публицистов, которые способны во время спектакля расплакаться до головной боли, вытирая слезы вырванной из блокнота страницей – разумеется, только если у них есть на то веская причина и им не нужно делать записи прямо в эту секунду. История «SKATUVE в огне» перекликается с событиями и страхами, которые постоянно окружают и преследуют меня, особенно как беларуского театрала и журналиста в изгнании.
Стоит, пожалуй, ввести читателя в контекст постановки. «SKATUVE в огне» имеет прочный историко-драматургический костяк. SKATUVE – это название латвийской театральной труппы, основанной в Москве в 1919 году Освальдом Глазниексом, учеником театрального режиссера и актера Евгения Вахтангова. В 1932 году SKATUVE получил статус латвийского государственного театра. Несмотря на популярность и высокую посещаемость, признание русской и латышской публики, а также качество и успех театральных постановок, 27 декабря 1937 года SKATUVE был ликвидирован в связи с «нецелесообразностью существования латышского театра в Москве». Однако к этому времени в театре уже не было ни одного сотрудника: в течение декабря 1937 года все члены театральной труппы были последовательно арестованы. Артисты и технический персонал были обвинены в участии в «контрреволюционной националистической латышско-фашистской организации» или в «шпионаже в пользу Латвии» и впоследствии расстреляны в феврале 1938 года. В спектакле «SKATUVE в огне» эти события отражены в репетиционном процессе пьесы драматурга Рудольфса Блауманиса «Угуни» (с лат. «В огне»). Однако со временем число артистов в ансамбле сокращается, поскольку одного за другим арестовывает НКВД. К моменту премьеры «В огне» в актерском ансамбле SKATUVE не остается ни одного мужчины, и все роли достаются оставшимся женщинам. Однако вскоре и их арестовывают и казнят.
В разговоре со своим коллегой-драматургом режиссер Лаура Гроза называет «SKATUVE в огне» «возможной историей». И постановка становится еще более ценной с театральной и общественно-политической точки зрения. Кстати, вместо исторически корректного термина НКВД в постановке используется термин КГБ. Полагаю, это намеренное изменение, которое позволяет глубже окунуть контекст сценического действия в современность. Действительно, не так-то просто художественно соединить на сцене две (или более?) эпохи (и страны?) так, чтобы результат не выглядел сумбурным или китчевым. Создателям «SKATUVE в огне» удалось тонко и эстетично построить такой мост. Лаура Гроза отмечает, что «очень трудно создать настоящую атмосферу тревоги», которая является центральной для сценического сюжета. В разговоре авторы постановки ссылаются на рецензии, в которых говорится о своеобразной хаотичности постановки, и воспринимают это скорее как положительную оценку, ведь их целью было изобразить «неадекватное поведение людей» в действительно «неадекватных условиях» (то есть в контексте необоснованных и беспринципных репрессий). В последовательности событий присутствует легкая путаница – преобладает метафорический и поэтический подход. Я бы сказала, что вмешательство авторов в визуальное восприятие персонажей, ситуаций, мест и действий героев, во многом странных до абсурда, здесь получает «свободный ход», и они как бы живут своей собственной жизнью, существуя вместе и в то же время отдельно от исторического повествования.
Сцены из спектакля "SKATUVE в огне". Фото: Mārtiņš Vilkārsis.
Источник: Рижский русский театр имени Михаила Чехова
Эта «возможная история» или лёгкая историческая недостоверность сюжета в постановке «SKATUVE в огне», например, представление неполных или откровенно «неправильных» дат, играет важную роль. Режиссер Лаура Гроза в этом контексте предполагает, что похожая история может разворачиваться сегодня в Северной Корее или Беларуси. Я поверхностно знакома с современной Северной Кореей по документальным фильмам и свидетельствам беженцев. С другой стороны, я гораздо больше знаю о функционировании театральной системы в моей родной Беларуси, в том числе потому, что у меня была возможность общаться и тесно работать с несколькими беларускими театралами в вынужденном изгнании. Суровое отношение к тем, кто отступает от правил местной номенклатуры, преобладает сегодня и в России, и в других диктатурах мира. Беларусь, между тем, единственная страна в Европе, где до сих пор существует смертная казнь... А всех несогласных с режимом обычно сажают в тюрьму или высылают из страны практически без возможности вернуться домой, хотя бы на краткий ностальгический миг.
Социально-политическое значение «SKATUVE в огне» усиливается национально-историческим контекстом, который близок и лично мне, особенно в вопросе языка. Спектакль двуязычный: он звучит на русском и латышском языках (и так же снабжен субтитрами на обоих). Это логичное режиссерское решение – с одной стороны, Латвия была частью СССР, с другой - ансамбль SKATUVE базировался в Москве. Точно так же в Эстонии, Латвии, Украине, Беларуси и других государствах бывшего Советского Союза подавлялись местные языки. Вместо этого активно, то есть насильственно, насаждался русский. Так же, как и сегодня – в Беларуси и Украине. У Латвии есть неоценимое преимущество – она является частью Европейского союза, где встречается больше национальных групп, а люди говорят на многих языках. До сих пор в стране активно используется русский язык и встречаются даже вывески на нем. Именно поэтому местные политики продолжают разрабатывать планы и стратегии по возвращению латышскому языку статуса основного, а некоторые, наиболее радикально настроенные, даже настаивают на полном «упразднении» всех проявлений русского языка на территории Латвии. Напомню, что с момента распада СССР прошло уже 33 года. А «борьба» за латышский язык (и за полное искоренение русского) все еще продолжается.
Сцены из спектакля "SKATUVE в огне". Фото: Mārtiņš Vilkārsis.
Источник: Рижский русский театр имени Михаила Чехова
Спектакль «SKATUVE в огне» может служить, в том числе, универсальным изображением возможной ситуации для людей культуры в вынужденной эмиграции, в том числе и беларуских. Он создает уникальный художественно-исторический контекст – тонкий, убедительный, а главное, ассоциативный. Важно перестать задавать вопросы типа «Сколько еще мы должны финансировать беженцев?» или «Зачем нам нужен театр мигрантов?».
Понятие «Театр мигрантов» существует не только для „вас“ и „нас“, но и для понимания общества. Он дает ответы на вопрос, как выжить в тех условиях, в которых когда-то существовал латвийский SKATUVE и в которых сегодня существуют многие украинские, беларуские и другие театральные коллективы, спасающиеся от войн, диктатур и смертных приговоров. Люди, которые родились и выросли в условиях свободы, наверное, с трудом поймут тех, кто знает о настоящей свободе только из утопических книг. Именно поэтому нам всем и нужен театр мигрантов. Чтобы напомнить и сделать видимым этот жестокий опыт многих поколений для мира, которому он может казаться далеким и чужим. Кстати, знаете ли вы, что, например, антиутопия Оруэлла «1984» официально запрещена в Беларуси?..
Спектакль Рижского русского театра имени Михаила Чехова «SKATUVE в огне» я воспринимаю как очень важное и глубокое поэтико-документальное размышление. Подходя к сюжету и историческому материалу с художественной точки зрения и в контексте восприятия театра как социального инструмента, «SKATUVE в огне» действительно демонстрирует «новое направление» Рижского русского театра Михаила Чехова. И хотя создатели утверждают, что этот спектакль не только о 1937 годе, я все равно должна вам сказать: «SKATUVE в огне» – это как раз про 1937 год. Как минимум потому, что в моей родной Беларуси сейчас именно 1937-й.
Наталья Михалина Скоринко